Z-театр — проект челябинского режиссера Сергея Зырянова. Его сложно назвать начинающим артистом — он окончил актерский факультет ЧГИКа, а сейчас учится в режиссерской мастерской Николая Коляды в Екатеринбурге. «Достоевский. Пластические рассказы» — четвертый спектакль в портфолио. Спектакль, на который пришли преподаватели ВУЗа, студенты, друзья и сам Николай Коляда.
На сцене учебного театра ЧГИК громоздится что-то железное, с двумя створками дверей. И жердочками, будто скворечник. На них висят чьи-то кофты и бусы. А прямо на полу, перед зрителями стоят эмалированные кружки с ложечками.
Формально постановка основывается на повести «Кроткая», фантастической истории Достоевского о девушке, которая неудачно вышла замуж и покончила с собой. Это канва, философия же куда глубже. И «это не иллюстрация к рассказам и романам классика. Это настроение, атмосфера, то, как Достоевского увидел я, как увидели и почувствовали артисты», — уточняет Сергей Зырянов перед началом показа.
Николай Коляда сидит в центре зала, кивает на слова ученика. Покручивает перстни на мизинцах, снимает фирменную тюбетейку, надевает очки и тут гаснет свет.
Очень мало спектаклей, которые начинаются тишиной. Она беспокоит зрителей, заставляет ежиться и наклоняться чуть вперед — вдруг музыка играет, просто мы не слышим? Тишина пронизывает спектакль, прерывает бурные пьянки, эротические фантазии, заглушает боль и страх. Эту громкую тишину артисты пытаются затоптать, заглушить звоном чайных ложечек предательскую пустоту одиночества. Как будто после нее — ничего, никакого просвета. И тоненько только звучат уральские, да народные песни про любовь, разлуку, березку и горе.
Этюды на сцене сменяют друг друга — вот очередь в уборную утром, в коммуналке. Вот танец на грани истерики, с коврами, бусами, пьяными, любимыми и ненавистными. А вот очень содержательный диалог телом и звуком — пьяные тычки, эмоциональное «э» в диапазоне от восхищения, до угрозы, как это по-русски! Хочется припечатать — «немытая Россия». Но этого недостаточно.
Достоевщину во всю ширь, гарь, копоть и глубину раскаяния артисты Z-театра показывают исключительно танцем, осознанными и внезапными движениями. Невероятно жаркий диалог на кончиках пальцев, в парах и в толпе. А как уж вы этот диалог переведете на словесный русский — зависит от вас. Подсказок масса — вот и бабу за волоса тащат, там полотенцем дверь прихватывают, здесь кто-то просочился поверх очереди, а этот последнее ростовщику отдал. И каждый знает свой шесток, держится за него, ложечкой чай помешивает.
Режиссер пасьянсом разбрасывает героев по сцене — и тут что у кого сложится. Кому весточка, кому дорога дальняя, кому белая горячка, а кому мать — сыра земля. А вы какую карту вытянете, туз бубновый, аль колоду Рогожина веером?
После спектакля зрителей пригласили остаться на обсуждение. Мнения были разные, в основном восторженные. Правда, кто-то помянул и классиков, дескать, «что это вы тут бусы свои, словно бисер перед нами метаете». Мой встревоженный мозг быстро добавляет: «свиньи мы, или право имеем?», и я хохочу в голос.
Да, артистам нужна сыгранность и техничность, спектаклю — постоянная сцена, а режиссеру — чуть больше свободного времени. Но самое важное сказал Николай Коляда в финале:
«Как говорил тот же Достоевский, по мотивам которого вчера мы все смотрели спектакль — «Очень немного требуется, чтобы уничтожить человека: стоит лишь убедить его в том, что дело, которым он занимается, никому не нужно». Я катался в Челябинск не оценивать работу Сергея, а поддержать его и ребят, кто работает с ним. Они на пустом месте делают театр, вот что важно. И вот это живое и настоящее вчера в зрительном зале было».
