После нескольких лет рекордного роста экспорт российской муки в 2025 году рухнул почти вдвое — с 1,19 млн тонн до ожидаемых 600 тыс. тонн. Это не просто статистическая аномалия, а симптом системного кризиса в агропромышленном комплексе (АПК), на который российские власти возлагали надежды как на новую нефть, о чем трубили все утюги, соловьевы-скабеевы.
Но вместо устойчивого развития — деградация сельской инфраструктуры, энергетическая слабость деревни, отток кадров и парадоксальный рост импорта продовольствия на фоне падения собственного экспорта.
От «рекордов» к реальности: обвал экспорта муки
Еще три года назад казалось, что Россия не просто кормит себя, но и становится глобальным «хлебным щитом» — так называли экспортный потенциал зерна и производных продуктов. Экспорт муки вырос с 200–260 тыс. тонн в доковидный период до рекордных 1,19 млн тонн в 2024 году, чему способствовали ослабление рубля и введенные ограничения на экспорт зерна, которые стимулировали переработку внутри страны.
Однако в 2025 году тенденция развернулась. По данным Российского союза мукомольных и крупяных предприятий, объемы вывоза муки упадут почти вдвое — до 600 тыс. тонн. Причины — укрепление рубля и фактическое обнуление экспортной пошлины на зерно, что сделало более выгодным продавать сырье за границу, чем переработанную муку.
Ключевой покупатель прошлых лет — Афганистан — сократил закупки в пять раз, переключившись на казахстанскую муку. Основными импортерами сегодня остаются Туркменистан, Ирак, Китай и Армения, но их спрос явно недостаточен для компенсации утраченных объемов.
Не только мука: падение продовольственного экспорта в целом
Мука — лишь верхушка айсберга. По данным Минсельхоза и Росстата, общий экспорт продовольствия в 2025 году демонстрирует замедление по целому ряду ключевых категорий:
— Пшеница: несмотря на урожайность, мировые цены на фоне глобального переизбытка упали, а логистические издержки выросли. Экспорт в январе–сентябре 2025 года снизился на 12% по сравнению с аналогичным периодом 2024 года.
— Подсолнечное масло: после бума 2022–2023 годов (до 4,1 млн тонн) экспорт в 2025 году может не превысить 3,3 млн тонн.
— Сахар: ранее активно экспортируемый в Азию и СНГ, в 2025 году стал дефицитным внутри страны, что привело к ограничению внешних поставок.
По данным Аналитического центра при Правительстве РФ, впервые с 2014 года Россия столкнулась с ростом импорта продовольствия — на 7,2% за первые девять месяцев 2025 года. Особенно тревожен импорт овощей, фруктов, мяса птицы и молочной продукции из стран ЕАЭС и даже из Турции и Китая.
«АПК как замена нефти»: провал стратегии
Еще в 2020–2022 годах власти активно продвигали идею, что агропром станет новой «нефтянкой» — стабильной, независимой от санкций и ориентированной на глобальный Юг. Президент неоднократно заявлял, что «Россия — не просто крупнейший экспортер зерна, но и гарант продовольственной безопасности мира».
Однако реальность оказалась иной. Вместо устойчивого роста — деградация сельской экономики, низкая энерговооруженность, отсутствие модернизации технической базы и ухудшение качества жизни на селе.
Уровень энерговооруженности сельского хозяйства в России сегодня в 2,3 раза ниже, чем в Канаде, и в 1,8 раза ниже, чем в Бразилии. Большинство хозяйств все еще зависят от советского оборудования, а модернизация сдерживается дороговизной кредитов и нехваткой квалифицированных кадров.
«Мы до сих пор живем за счет наследия 1980-х — тех инфраструктурных решений, которые были приняты еще при Горбачеве. Новых систем орошения, элеваторов, логистических узлов почти нет. А те, что есть — строятся за счет частных инвесторов, чаще всего связанных с сырьевым сектором», — отмечает аграрный аналитик Игорь Белов в интервью на Дзен-канале «Тема.Главное».
Село без перспектив: техника, кадры, власть
Проблема не только в оборудовании. Сельская Россия продолжает терять население: по данным Росстата, за 2020–2024 годы из деревень уехало более 1,2 млн человек. Молодежь не видит перспектив: средняя зарплата агрария — 38 тыс. рублей, при этом нагрузка на работника выросла в 1,7 раза из-за нехватки кадров.
Государственные программы поддержки (например, «Комплексное развитие сельских территорий») реализуются формально. Из 89 млрд рублей, выделенных на 2022–2024 годы, лишь 31% дошли до реальных проектов — остальное «осело» в муниципальных и региональных структурах, отмечают в Счетной палате.
Кроме того, сельхозмашиностроение в РФ практически остановлено. За последние десять лет объемы выпуска тракторов сократились на 60%, комбайнов — на 55%. Россия вынуждена закупать технику в Беларуси и даже из Китая.
«Мы импортируем комбайны, чтобы экспортировать зерно. Это не АПК, это сборка чужих успехов на своих полях», — пишет эксперт по продовольственной безопасности Алексей Смирнов.
Иллюзия «хлебного щита» рушится
Агропромышленный комплекс, на который возлагались надежды как на локомотив постиндустриальной экономики и столп национальной суверенности, оказался уязвимым перед внутренней неэффективностью и внешними вызовами.
Падение экспорта муки — не краткосрочная коррекция, а сигнал о том, что без системной модернизации, инвестиций в сельскую инфраструктуру и социальную политику на селе Россия не сможет ни обеспечить продовольственную безопасность, ни конкурировать на мировых рынках.
Если продолжать политику имитации развития — «новая нефтянка» так и останется риторикой, а деревня — кладбищем надежд.
Но, судя по действиям руководства Минсельхоза, ничего вразумительного оно для отрасли и для страны предложить не в состоянии. Вспомним «яичный» кризис, затем похожий со сливочным маслом, «картофельные качели», когда страна впервые за триста лет осталась без «второго хлеба», низкую рентабельность производителей, остановку техперевооружения из-за безденежья сельхозпроизводителей. К этому нужно добавить ситуацию с вакцинами и семенами…
Словом, тезис – «во всем виноваты Чубайс и Набиуллина» здесь не проходит.
